Князь Виктор тоже, как мы видели, не решался на
серьезную беседу с матерью поэтому вовросу. Полученное им известие о смерти Князева окончательно потрясло и без того разбитую переносимыми им в течении нескольких лет нравственными пытками его нервную систему. Он не ожидал, что осуществление плана, нашептанного ему Гиршфельдом окончится так трагически. К сердечным мукам прибавились муки угрызения совести. Князь решил покончить, по крайней мере, с первыми.
Князь Никита откашлянулся, погладил свою бороду и, придав своему лицу, как это было в его обыкновении при всякой
серьезной беседе, возможно бесстрастное выражение, начал передавать брату, который весь, что называется, превратился в слух, о виденном и слышанном им в Александровской слободе.
Он молчал, пощипывая кустики усов, догадываясь, что это — предисловие к
серьезной беседе, и — не ошибся. С простотою, почти грубоватой, мать, глядя на него всегда спокойными глазами, сказала, что она видит его увлечение Лидией. Чувствуя, что он густо покраснел, Клим спросил, усмехаясь...
Другая театральная семья — это была семья Горсткиных, но там были более
серьезные беседы, даже скорее какие-то учено-театральные заседания. Происходили они в полухудожественном, в полумасонском кабинете-библиотеке владельца дома, Льва Ивановича Горсткина, высокообразованного старика, долго жившего за границей, знакомого с Герценом, Огаревым, о которых он любил вспоминать, и увлекавшегося в юности масонством. Под старость он был небогат и существовал только арендой за театр.
С ними-то, в момент приезда Николая Леопольдовича, и вела она
серьезную беседу на тему ожидавшегося, обычного впрочем, за последнее время, финансового кризиса. Говорил, впрочем, только один Писателев; Васильев-Рыбак молча прихлебывал из стакана лимонад с коньяком.
Неточные совпадения
Ни одна из них не была бы в состоянии понять нашу
беседу; ни одна из них не стоит того, чтобы мы,
серьезные мужчины, говорили о ней!
Беседа Варламова с верховым и взмах нагайкой, по-видимому, произвели на весь обоз удручающее впечатление. У всех были
серьезные лица. Верховой, обескураженный гневом сильного человека, без шапки, опустив поводья, стоял у переднего воза, молчал и как будто не верил, что для него так худо начался день.
Беседы дяди Петра напоминали Евсею материны сказки; кузнец тоже, должно быть, видел в огне горна и чертей, и бога, и всю страшную человеческую жизнь, оттого он и плакал постоянно. Евсей слушал его речи, легко запоминал их, они одевали его сердце в жуткий трепет ожидания, и в нём всё более крепла надежда, что однажды он увидит что-то не похожее на жизнь в селе, на пьяных мужиков, злых баб, крикливых ребятишек, нечто ласковое и
серьёзное, точно церковная служба.
Дробыша сильно поразило это известие, и — чего с ним не бывало раньше-он сначала загрустил, потом закутил… Все это прошло, но на лице Дробыша долго еще лежала какая-то тень; в двадцать лет он казался уже совсем
серьезным, взрослым человеком. В наших
беседах он теперь часто и с большой горечью нападал на «условности и предрассудки, коверкающие жизнь».
Так как предмет этой статьи составляет мужскую тайну и требует
серьезного умственного напряжения, на которое весьма многие дамы не способны, то прошу отцов, мужей, околоточных надзирателей и проч. наблюдать, чтобы дамы и девицы этой статьи не читали. Это руководство не есть плод единичного ума, но составляет квинтэссенцию из всех существующих оракулов, физиономик, кабалистик и долголетних
бесед с опытными мужьями и компетентнейшими содержательницами модных мастерских.
И тот дерптский экзамен был неизмеримо
серьезнее, почти как магистерский, и в другой форме, не школьнически перед столом экзаменатора, стоя — студенты в мундире, — а сидя, в виде как бы продолжительной
беседы.
Позднее я бывал у него, когда он жил еще семейно с молодой женщиной, от которой имел детей. У него были журфиксы, куда собиралось много молодого народа, и хозяин за ужином поддерживал оживленную
беседу. Он еще не приобрел тогда того слишком
серьезного вида, каким отличался в последние годы своей жизни, что не мешало ему, как известно, любить жизнь и увлекатьея женщинами. К тому, что произошло для меня нежданно-негаданно в наших отношениях, я перейду дальше.
После того прошло добрых два года, и в этот период я ни разу не приступал к какой-нибудь
серьезной"пробе пера". Мысль изменить научной дороге еще не дозрела. Но в эти же годы чтение поэтов, романистов, критиков, особенно тогдашних русских журналов, продолжительные
беседы и совместная работа с С.Ф.Уваровым, поездки в Россию в обе столицы. Нижний и деревню — все это поддерживало работу"под порогом сознания", по знаменитой фразе психофизика Фехнера.
— Ах, Елена Ильинишна, не довольно ли серьезных-то
бесед. Этак глядишь — и прожита жизнь в нестерпимой скуке.
— Я бы очень рада была, чтобы Юлия поближе познакомилась с вами, но вряд ли она способна на
беседу с
серьезным человеком… не хочу злословить, да она и позволяет говорить себе в глаза правду.